Гениальные умы мира ломают головы над глобальной причиной кризиса и выходом из него. Но экономическая теория не так проста, как может показаться на первый взгляд, поэтому единых версий и единого направления по выходу из кризиса попросту не существует.
Какие же мероприятия по выходу из кризиса нам предлагает история и современная экономическая теория? Насколько вообще ей можно доверять?
К примеру, «приморские» экономисты, все это время успокаивали себя тем, что большой раскол в экономике сократился, и были шокированные осознаниям того, что «пресноводные» экономисты, как оказалось, вообще их не слушали. «Пресноводные», всячески ругают и оспаривают идею стимулирования, не похожи на ученых, внимательно взвесивших аргументы Кейнса, и нашли их недостаточными. Скорее, они были похожие на людей, которые вообще не понимали Кейнса, а просто воскрешали ошибочные идеи начала 1920-х годов и воображали, что говорят что-то революционное и глубокомысленное.
Забытыми оказались не только идеи Кейнса. Бред Делонг из университета Калифорния, Беркли, отметил в своей печальной статье об «интеллектуальном крахе» Чикагской школы, что текущее состояние этой школы связано с полнейшим возражением идей Милтона Фридмана.
Фридман считал, что для стабилизации экономики нужно использовать политику Федерального резерва, а не правительственные расходы, но он никогда не утверждал, что увеличение правительственных расходов не может положительно влиять на уровень занятости. На самом деле, если перечитать работу Фридмана 1970 года, которая подытоживает его идею, – «Теоретические основы монетарного анализа» – удивляешься и понимаешь, что она очень напоминает «кейнсианскую».
Безусловно, Фридман никогда не соглашался с идеей, которая массовую безработицу отображает как добровольный отказ от работы, или что рецессии, на самом деле, благоприятные для экономики. А именно это заявляет текущее поколение «пресноводных» экономистов.
Например, Кейсе Маллиган из университета Чикаго допускает, что уровень безработицы такой большой, так как много кто просто выбирают не работать: «Работники получают денежные вознаграждения, которые провоцируют их не работать … возрастающая безработица объясняется большей мерой сокращениям предложения работы (то есть, желанием людей иметь работу), и меньшей мерой спрос на работу (т.е., количеством рабочих мест)».
Маллиган предположил, что люди выбирают остаться безработными, так как это увеличивает их шансы получения государственной помощи по ипотеке. И Кокрейн также заявляет, что высокая безработица – это хорошо: «Рецессия очень полезная. Пусть те люди, которые всю жизнь забивали гвозди в Неваде, займутся чем-нибудь другим».
Зачем нужно устраивать массовую безработицу в целой стране, если вы хотите, чтобы плотники из Невады куда-то переехали? Как можно серьезно заявлять, что 6,7 миллионов рабочих мест пропали, так как все меньше американцев хотят работать?
То, что «пресноводные» экономисты загонят себя в этот глухой угол, неизбежно: если начинать с предположения, что люди абсолютно рациональные, а рынки абсолютно эффективные, то в итоге вы неизбежно придете к заключению, что безработица добровольная, а рецессии желательные.
Кризис заставил «пресноводных» экономистов мыслить абсурдно, но и «приморских» экономистов он бросил к переоценке ценностей. Их теоретическая основа, в отличие от Чикагской школы, допускает как вынужденную безработицу, так и считает ее нежелательной. Но и неокейнсианские модели, которые лидировали в преподавании и исследовательских подходах, допускали, что люди абсолютно рациональные, а рынки абсолютно эффективные.
Чтобы вместить масштаб наблюдаемого спада в свои модели, неокейнсианцам необходимо ввести какую-то поправку, которая по непонятным причинам временно уменьшает расходы частного сектора. И если анализ текущей ситуации опирается на эту странную поправку, то насколько мы можем доверять прогнозам имеющихся моделей о том, что нас ждет?
Кредит-консульт 07.10.2009
Похожие статьи: